– Пошел! – воскликнул Иксон Мирекс срывающимся голосом.

Пальцы Зандера Рохана окоченели от страха и неуверенности; его знаменитый ритм стал давать сбои. Наблюдатели застыли, глядя, как развивается поединок.

Наконец он объявил:

– Bce!

Иксон Мирекс сверился с часами: результат был неутешительным.

– Двести одна секунда.

– И две ошибки, – присовокупил Семм Войдервег. Рубал Галлахер попытался было возразить, но осекся, встретив на себе предупреждающие взгляды. Он заметил! Как минимум пять моментов, которые квалифицированным наблюдателем – таким, как сам Зандер Рохан, могли быть расценены как ошибки. Впрочем, и так было ясно, на чьей стороне победа – для этого не было необходимости учитывать баллы. Двести одна секунда и еще шесть штрафных составляли оценку 1/208, или минус 0,48, ничтожно низкий балл по сравнению 9 тем, что получил Склар Хаст.

Четвертый текст был выдержкой из Мемориума Хедвиги Суин, которая, как и Вильсон Снайдер, отчего-то не раскрывала своей кастовой принадлежности.

Иксон Мирекс засек время негнущимися пальцами, дав команду к началу. Склар Хаст снова застрекотал рычагами, легко, без напряжения; комбинации складывались сплошным стремительным потоком:

«Прекрасный, гостеприимный мир! Мир, в котором ни с чем не сравнимый климат соседствует с неописуемой красотой; мир, состоящий лишь из воды и неба, – насколько мне известно, здесь нет ни дюйма твердой земли. Вдоль экватора, покрытого водной растительностью, океан должен быть сравнительно неглубок, но никто не измерял здесь дна. Этот мир уж точно никогда не будет осквернен индустриальной цивилизацией, что, разумеется, только к лучшему. Но все же, со своей стороны, я был бы рад, если бы здесь был хотя бы клочок какой-нибудь земли: старая добрая гора с торчащими выходами скал и деревьями, вцепившимися корнями в почву; узкая полоска прибрежного пляжа; кусочек луга, поросшего травой и цветами; хоть несколько акров полей или садов. Но бродяги не выбирают, и в сравнении с тем миром, который был нам уготован, этот – настоящий рай.

– Конец!

Иксон Мирекс проговорил сквозь зубы:

– Время: сто сорок одна. Норма – сто шестьдесят. Это было поражением Зандера Рохана. Теперь, чтобы выиграть, ему нужно было набрать двадцать пять, тридцать очков, а возможно, и больше, что было физически невозможно, тем более для старика.

Зандер Рохан знал это и поэтому к последней части поединка подошел уже без всякого напряжения и надежды, что позволило ему разогнаться и набрать высший балл за все время испытания: твердые минус 12,05. Тем не менее он проиграл, и теперь по законам гильдии должен был уступить место Склару Хасту.

Старый смотритель не находил в себе сил, чтобы объявить о своем поражении. Мэрил развернулась и вышла, так и не сказав ни слова.

Наконец Зандер Рохан повернулся к Склару Хасту. Он только было раскрыл рот, севшим голосом собираясь известить ученика о его победе, как того требовал обычай, когда вперед выступил Семм Войдервег, останавливая старика:

– Поединок объявляется недействительным!

– В чем дело? – саркастически поднял брови Склар Хаст.

Иксон Мирекс только озадаченно потирал подбородок, прислушиваясь к дискуссии.

– Ты набирал хорошо знакомые тебе школярские тексты, на которых набил руку. По дуэльному кодексу такой поединок не может быть признан честным.

– Но вы сами выбрали эти тексты!

– Все равно. Ты должен был предупредить.

– Могу заверить тебя и всех присутствующих, – сказал Склар Хаст, – что именно этих текстов я уже давно не набирал – никто не может сказать, что я лгу.

Семм Войдервег покачал головой.

– В это трудно поверить. И проверить тебя тоже никак нельзя. Поединок несправедлив, и поэтому результаты его недействительны. Думаю, Арбитр Мирекс также может выразить тебе свое презрение.

– В чем?

– В том, что ты подтасовкой пытался добиться высоких результатов и опустить в грязь собственного – подумать только!

– учителя. За этот в высшей степени неблагородный поступок ты подвергаешься моему, – он обвел глазами присутствующих, и, надеюсь, всеобщему презрению!

Склар Хаст сжал кулаки:

– Хорошо. Давайте сейчас же, не сходя с этого места, проведем поединок на новых условиях!

– Ни в коем случае! – объявил Семм Войдервег, стараясь, чтобы его услышали даже за дверью, на улице, если там собралась толпа или довелось появиться кому-либо из прохожих. – После того, что случилось, ты потерял право на поединок. С бесчестными учениками – только пленка! Как гласит изречение…

Склар Хаст сдержал себя, понимая, что его вынуждают к неосмотрительным поступкам. Вместо того чтобы наброситься на обидчика с кулаками, он миролюбиво произнес:

– Следи за своими словами, Сводник. За клевету полагается суровое наказание, это тебе может объяснить Арбитр Мирекс.

– Клевета присутствует там, где есть зависть и худой умысел. Я же беспокоюсь лишь об интересах плотов и сохранении моральных устоев. И будет ли являться клеветой, если я объявлю тебя мошенником?

Склар Хаст сделал шаг вперед, намереваясь схватить его за горло, но Рубал Галлахер перехватил его руку.

– А ты что скажешь, – ты, Арбитр? – обернулся Склар Хаст к Мирексу.

Лоб Арбитра Мирекса взмок от пота. Видно было, что решение дается ему с трудом.

– Наверное, нам следовало выбрать другие тексты для состязания, – неуверенно выдавил он. – Хотя их в самом Деле выбирал не ты.

Неподалеку стояли два-три человека из клана Белрода, ныряльщики за стеблями и тростником из касты Зазывал, известные задиры и грубияны. Глава этой касты, По Белрод, приземистый человек с крупными чертами лица, негодующе хлопнул руками по бедрам:

– Послушай-ка, Арбитр Мирекс! – возопил он. – Ты же не станешь подписываться под такой явной подтасовкой?! Помни, тебя выбирали, чтобы ты судил по справедливости, а не поддерживал тех, кто сильнее!

Тут Иксон Мирекс, не выдержав, разразился гневом:

– Ты спрашиваешь о справедливости? Так вот – замечание Сводника считаю справедливым и объявляю поединок недействительным! Это все. Зандер Рохан остается Мастером-Поджигателем.

Склар Хаст заикнулся было что-то сказать, но в этот момент от дверей донесся крик:

– Краген вернулся! Краген вошел в лагуну!

Глава 3

Склар Хаст бросился за дверь и со всех ног помчался к лагуне, обгоняя стремившуюся туда толпу. В центре лагуны издалека была видна черная туша крагена. Его плавники неугомонно взбивали воду; выпуклые глаза на миг остановились на толпе, собравшейся на краю плота. Он сделал неторопливый рывок вперед, со значением щелкнув челюстями. На миг Склару Хасту показалось, что краген узнал его в толпе. Краген сердито плеснул волной на берег. Длинное щупальце вынырнуло из воды и ударило его в грудь. Склар Хаст невольно попятился и, запнувшись, упал.

Рядом раздался смех Семма Войдервега:

– Это, кажется, тот самый краген, которого ты обещал убить?

Склар Хаст встал и молча уставился на крагена. Звездный свет играл на масляно-черном боку монстра. Метнувшись в сторону, он начал проворно загребать в пасть массивы губок – на этот раз уничтожая собственность клана Белродов. По Белрод разразился многоэтажными проклятиями.

Склар Хаст огляделся вокруг. На берегу стояло не менее сотни здоровых, дееспособных мужчин. Склар Хаст сказал:

– Смотрите, опять эта морская сволочь грабит нас. Я обещал, что мы убьем его и всех прочих прожорливых крагенов, которые явятся сюда уничтожать наш урожай. И я это сделаю!

Из толпы закудахтал Семм Войдервег:

– Совсем спятил? Эй, кто-нибудь, принесите воды, облить этого сумасшедшего, чтобы хоть немного пришел в чувство. У него помрачение мозга от фонарных вспышек. Слишком долго смотрел на сигнальные лампы.

Между тем краген в лагуне целиком посвятил себя любимому занятию, истребляя морскую губку, принадлежавшую Белродам, с быстротой огня, пожирающего тростниковую хижину. От криков Белродов шум на берегу стоял просто невыносимый.